О ХРИСТИАНСКОЙ ЗАПОВЕДИ «НЕ УБИЙ»

Козлова Г.А. (г. Армавир)

О ХРИСТИАНСКОЙ ЗАПОВЕДИ «НЕ УБИЙ»

В настоящее время, когда предпринимаются многочисленные попытки пересмотреть итоги Второй мировой войны и сделать из наших солдат варваров и убийц, прошедших по Европе, уничтожая все на своем пути, вновь становится актуальным вопрос о защите своего Отечества и убийстве на войне. «…Господь Вседержитель дал в наследство каждому народу собственную родину. Нам, русским, Он дал Россию» [6.С.392], - этими словами митрополит С.-Петербургский и Ладожский ( обращение «Трагедия не должна повториться» к участникам парламентских слушаний Государственной Думы, посвященных событиям 21 сентября – 5 октября 1993 года) в 90-е годы призвал россиян вспомнить об ответственности каждого за будущее нашей страны. «Сам Господь Вседержитель» «даровал каждому человеку» «священное понятие Родины», которую должен защищать народ. Однако далеко не всегда понятия патриотизма и национализма истолковываются правильно, более того в настоящее время они служат источником многочисленных фальсификаций.
Разъяснение этим словам дает митрополит Антоний (Храповицкий) в «Речи о национализме и патриотизме». Он противопоставляет «патриотизм русский», как патриотизм «восточных народов», «патриотизму племен и государств западных» [7. Т.2. С.683]. Говоря о патриотизме как о высшем воплощении «народного духа», Антоний напоминает, что «у племен Европы» исторически народный дух преобразовался в национализм, который впоследствии стал «преобладающим началом их общественной и государственной жизни» [7.Т.2.С.683], «их политической аксиомой». Именно на национализм как «народный дух» «опираются» все «политические партии» [7.Т.2.С.683] Запада. Более того, как считает митрополит, не следует «придавать» «западному патриотизму» «нравственный» или «этический характер», его скорее можно «поставить на один уровень с любой акционерной компанией или торговым союзом» [7.Т.2С.684].
В отличие от Запада, в России идея патриотизма всегда связывалась с высшей миссией «сохранения учения Христова» [7.Т.2.С.684]. Русский народ потому «защищал и отстаивал с таким самоотвержением свою страну», что считал ее «хранительницей божественной истины» [7.Т.2.С,684]. В связи с этим само «русское самосознание» есть самосознание вненациональное, оно «не расовое, не племенное, а вероисповедное, религиозное» [7.Т.2.С.684].
На протяжении всей истории России патриотизм вынужден был прокладывать себе дорогу, испытывая огромные сложности и сопротивление. Основными препятствиями, в борьбе с которыми русский патриотизм «завоевывал себе право на признание», по мнению Антония, были и остаются либерализм и космополитизм, которые «завладели умами русского общества»
и «оторвали» это понятие от «народа» [7.Т.2.С.683]. Предметом спора в концепции патриотизма стала христианская заповедь «Не убий!» и возможность участия верующих в военных действиях («толстовцы», пацифисты и др.). Митрополит Антоний («Опыт христианского катехизиса») и митрополит Иоанн Санкт=Петербургский и Ладожский (обращение «Отечество-понятие священное») дают исчерпывающий ответ на актуальные для современного общества вопросы: «воспрещается ли война и смертная казнь заповедью «не убий»?» и «дозволительно ли христианам участвовать в войне?». Митрополит Иоанн пишет, что «война - священное дело для тех, кто предпринимает ее по необходимости, в защиту правды и Отечества. Берущие оружие в таком случае совершают подвиг правды и, приемля раны и страдания и полагая жизнь свою за однокровных своих, за Родину, идут вслед мучеников к нетленному и вечному венцу» [ (6.С.387]. В этом случае церковь «благословляет эти подвиги и все, что творит каждый русский человек для защиты своего Отечества» [6.С.387]. Митрополит Антоний обращает внимание на то, что «заповедью воспрещается только убийство по ненависти или произволу» [7.Т.1.С.520]. Война есть безусловное и «абсолютное зло», но война по защите Отечества священна, и «отказ частных лиц или общества в ней участвовать производит зло еще большее, поскольку является причиной войны междоусобной» [7.Т.1.С.520]. Сходное мнение высказывает митрополит и о смертной казни, которую он также считает «великим злом», но которая «допустима в том случае», когда она «является единственным средством остановить многочисленные убийства, например, во время военного восстания» [7.Т.1.С.520].
Интересно, что размышления о смертной казни есть и у английского писателя Ч.Диккенса (статьи «Публичные казни» и «О смертной казни»). В статье «О смертной казни» Ч. Диккенс говорит о сопутствующих ей преступлениях. Писатель убежден, что «зрелище жестокости порождает пренебрежение к человеческой жизни и ведет к убийству». Он навел справки и узнал, что присутствие на публичных казнях привело к преступлению юношу, который убил своего хозяина. Вспоминая слова главного палача Французской революции Робеспьера о том, что «закон, отнимая у человека жизнь, совершая жестокости на глазах у народа…, пробуждает звериные инстинкты, которые порождают новые пороки», Ч. Диккенс указывает на судьбу английского революционера, как подтверждение его слов. По мнению английского писателя, «публичные казни делают равнодушным общество даже в самом «мирном и благоустроенном государстве». Они порождают безнравственность толпы, «собравшейся, чтобы увидеть смертную казнь…». Будучи свидетелем казни двух несчастных, он ужасается от того, что «толпа не проявила ни малейшего чувства, ни капли жалости, не задумываясь ни на миг над тем, что две бессмертные души отправились держать ответ перед своим Творцом…». Для Ч. Диккенса является очевидным, что «в христианском государстве не место этим страшным зрелищам», похожим на то, которое происходило с Господом нашим. «Можно подумать, что в мире никогда не звучало имя Иисуса Христа,
что люди не слыхали о религии, - пишет он, подводя итог своим размышлениям о смертной казни, - что смерть человеческая и гибель животного для них – одно и то же». Ч.Диккенс прав в том, что смертная не должна быть публичной.
В беседе «Христианская вера и война» митрополит Антоний также говорит о военных действиях и пророчески предупреждает русский народ о том, что «Господь попускает быть военному бедствию именно тогда, когда к нравственным, высшим призывам народ остается глух» [7.Т.1.С.893). В данной работе митрополит обращается к толстовскому призыву о «непротивлении злу насилием» и поясняет, что в христианстве «телесная смерть» «для людей верующих … не является наибольшим злом, и можно отнимать жизни, нисколько не ненавидя, но жалея своего противника» [7.Т.1.С.897]. Антоний акцентирует особое внимание на том, что «ни церковь, ни русские воины» никогда не считали «само чувство гнева» на войне «справедливым», ибо всегда помнили «Каноническое правило святого Василия Великого, утвержденное Вселенскими Соборами» [7.Т.1.С.898]. Оно гласит, что «убиение на брани отцы наши не вменяли за убийство, извиняя…поборников целомудрия и благочестия» [7.Т.1.С.898]. Митрополит еще раз напоминает, что война есть зло, «но меньшее, чем уклонение от войны и предание во власть варваров нашего ли священного отечества, или других братских нам православных народов, которые по девятому члену Символа веры должны быть для нас так же близки, как и православные подданные нашего государства» [7.Т.1.С.894].
Учение церкви об убийствах на войне изложено и в «каноническом послании Свт.Афанасия Великого к Аммуну-монаху, утвержденному Шестым Вселенским Собором» [7.Т.1.С.899]. В нем записано, что «убивать врагов на брани и законно и достойно. Тако великих почестей сподобляются доблестные во брани, и воздвигаются им столпы, возвещающие их превосходные деяния» [7.Т.1.С.899]. Таким образом, «убийство предосудительно как дело произвола и ненависти, то есть убийство личное, но убиение врагов на войне допускается и дозволительно» [7.Т.1.С.899].
Что же касается понятия христианского национализма, то его объясняет И.Ильин в работе «Основы христианской культуры» («О христианском национализме»), отмечая, что у каждого народа есть своя «особая, национально-зарожденная, национально выношенная и национально выстраданная культура» [3.С.55]. Однако только народ, служащий Богу, «расцветает духовно» и «нравственно». В этой связи христианский национализм, по его мнению, есть искреннее и духовное служение народа Богу. «Христианский национализм» предполагает также «любовь к исторически-духовному облику и к творческому акту своего народа», «веру в богоблагодатную силу своего народа» [3.С.58], умение видеть все его «недостатки, опасности и соблазны» [3.С.58]. Таким образом, «христианский национализм», в определении И.Ильина, есть не «темная антихристианская страсть», не разрушительная сила, а созидательный, «духовный огонь, возводящий человека к жертвенному служению, а народ – к духовному
расцвету» [3.С.58]. Именно в христианском национализме начало «духовного национального и личного достоинства», исток «единения» и «правосознания», он учит «смирению в созерцании слабостей и крушений своего народа», «открывает глаза на национальное своеобразие других народов», «он учит не презирать другие народы» [3.С.58], а относиться к ним с глубоким уважением и партнерством.
Важно указать и на то, что И.Ильин предостерегает от неправильного понимания христианского национализма, когда «народ становится предметом религиозного обожания, а идея Бога низводится на уровень земной нации» [3.С.59]. В этом случае происходит «обожествление» народа, и в нем воспитывается ненависть к другим религиям и национальностям. Народ - не Бог, «но силы его духа от Бога» [3.С.60], и путь его «исторической борьбы» и «страданий» есть «путь восхождения к Богу» [3.С.60].
Понятия христианского национализма и патриотизма нельзя рассматривать вне «русской идеи», которая также всегда вызывала споры и была окружена разнообразными, порой, противоречивыми мнениями. Эволюцию «русской идеи» прослеживает А.В Гулыга в статье «Русская идея как постсовременная проблема» [5]. Исследователь отмечает, что Запад и США, сравнивая «русскую идею» с «неврозом уникальности», предлагают нам «сдать ее в архив» [5.С.7], так как она якобы только «ставит преграды между Россией и цивилизованным миром» [5.С.7]. Говоря об истории возникновения термина, А.В.Гулыга напоминает, что родился термин «под пером Достоевского» [5.С.7]. В объявлении о подписке на журнал «Время» (1861г.) русский писатель утверждал, что теперь уже нельзя отгородиться «китайскими стенами от человечества», поэтому «русская идея» «будет синтезом всех тех идей, которые … развивает Европа в отдельных своих национальностях» [5.С.7]. В 1888 г. В.Соловьев обращает внимание на то, что «русская идея» «не имеет в себе ничего исключительного и партикуляристического», ибо «она представляет собой лишь новый аспект самой христианской идеи» [5.С.8], и «для осуществления этого национального призвания нам не нужно действовать против других наций…» [5.С,8].
Н.А.Бердяев посвятил «русской идее» книгу под аналогичным названием, где предложил ее «формулу» - «все ответственны за всех» [5.С.7]. Основными идеологами «русской идеи» А.В.Гулыга называет «Карамзина, Хомякова, Достоевского, Соловьева, Розанова, Бердяева, Булгакова, Франка, Лосского, Карсавина, Ильина, Вышесславцева Флоренского, Лосева». Не со всеми представителями можно согласиться, так как не все из них были последовательны в определении православной основы «русской идеи» (В. Соловьев, Н.Бердяев). Более того, данный ряд можно дополнить именами русских философов, критиков и литературоведов, например, М.М.Дунаева, В.В.Кожинова и др., а также представителями русской литературы от 19в. до современности.
Если А.С.Хомяков ввел в характеристику «русской идеи» понятие «соборности», то Н.С.Трубецкой акцентировал внимание на ее «общеевразийском национализме», и многие мыслители признавали ее христианскую, православную основу. Н.С.Трубецкой затронул болезненный, а потому особенно важный вопрос для многонациональной России, вопрос о взаимоотношении евразийства и национализма. Евразийство, в определении Н.С.Трубецкого, это своеобразный «национальный субстрат» России, включающий «всю совокупность народов, населяющих» наше государство. Это «особая многонародная нация», «обладающая» своим «христианским национализмом» [5. С.379]. нация, которой предстоит не только сохранить Россию, но и создать ее будущее.
Литература
1. Гоголь Н.В. Собрание сочинений в 8 т. Т. 3. - М., 1984.
2. Дунаев М. Искушение гордыней / Труд-7, 25.03.2004.
3. Ильин И. Основы христианской культуры. - М.:АСТ: АСТ: Москва: Хранитель, 2007.
4.Кожинов В.В. Размышления о русской литературе. - М.: Современник, 1991. 5. Русская идея: Сборник произведений русских мыслителей. - М.: Айрис-пресс, 2004.
6. Русский узел. Статьи, беседы, обращения. - Санкт-Петербург: Издательство «Царское Дело. 2007.
7. Храповицкий А. Собрание сочинений в 2-хт. Т 1. М.: Дар, 2007.
Сведения об авторе: Козлова Галина Анатольевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры отечественной филологии и журналистики Армавирской государственной педагогической академии, г.Армавир.