НЕОБХОДИМОСТЬ ИЗУЧЕНИЯ ЯЗЫКОВЫХ ТРАДИЦИЙ В ОТЕЧЕСТВЕННОМ ОБРАЗОВАНИИ

В современном мире, не только в России, но и за рубежом стало весьма очевидным то обстоятельство, что передача культурных, в том числе и религиозных традиций в семье и школе наталкивается на небывалые трудности. Отношения поколений, разумеется, никогда не были безоблачными, но таких острых противоречий между юношескими субкультурами и всей суммой культурного наследия мир ещё не видел.

В результате переосмысления недавнего тоталитарного прошлого в обществе возникло явление, ассоциирующееся, по мнению известного мыслителя современности Аверинцева С.С., с коллективной болезнью Альцхаймера (то есть распада памяти). В качестве одного из примеров отказа от исторической памяти Аверинцев приводит случай, когда «в Австрии подсказ средств массовой информации требует ради окончательного разрыва с нацизмом не чего иного, как всенародно предпочесть Моцарту и Бетховену – heavy rock. Всё остальное – авторитарно, тоталитарно, репрессивно»1.

В нашей постсоветской стране, которая входит в первую пятёрку мира по количеству издаваемой литературы, коллективный распад памяти протекает латентно. Согласно данным опроса о количестве и жанрах читаемой литературы 37 процентов опрошенных вообще не читают книг. Подавляющее большинство российских граждан предпочитают русской классической литературе такие жанры, как детективы и так называемые «любовные» романы. Одновременно лингвистам в России приходится констатировать процесс засорения русского языка большим количеством словарных единиц из английского языка и процесс дегенерации русского языка. Результат этих двух негативных процессов мы уже сейчас наблюдаем – это, своего рода, расщепление национального сознания русского народа.

Поэтому, если государство заботится о национальном самосознании русских людей, то его важнейшей задачей в области политики русского языка должна быть чёткая программа, направленная на сохранение национального языка, его ясности и чистоты.

Русский литературный язык – единственный непосредственный наследник кирилло-мефодиевской традиции. По подсчётам академиков Л.В. Щербы и А.А. Шахматова, 55% его элементов на разных языковых уровнях – церковнославянизмы. Ведь святые братья Кирилл и Мефодий во второй половине IX века, переводя Библию и богослужебные книги с древнегреческого языка на южнославянский, в сущности, создали церковнославянский язык. И это терминологическое обозначение, и тот факт, что братья в исключительно короткий срок составили славянскую азбуку и выполнили множество переводов свидетельствует о богодухновенности и особом священном предназначении церковнославянского языка – употреблении его в Церкви при богослужениях.

На Руси, после её официального Крещения, церковнославянский язык с определённой восточнославянской окраской стал использоваться не только как средство богослужения, но и как литературный язык. Конечно, первый церковнославянский язык, который ещё называют старославянским, не мог со временем не украшаться и не преображаться под воздействием живой речи славянских народов стараниями образованнейших людей. Поэтому, как мы знаем, до XVII столетия церковнославянский язык существовал в пяти редакциях - изводах: чешском, сербском, хорватском, болгарском и русском.

Постепенно церковнославянский язык русского народа вытеснил другие национальные изводы, и в XVII веке у православных славян утверждается церковнославянский язык русского извода, или как его ещё называют «синодальный церковнославянский, или новоцерковнославянский»2 язык. Формально он более прост, чем старославянский, но сущностно сохранил кирилло-мефодиевские переводы в первозданном виде. В итоге, замысел святых братьев был осуществлён. Как отмечает доцент Ставропольского государственного университета Семеренко Т.Ф.: «Церковнославянский язык – это особый, уникальный, специфический, специально созданный язык, сама форма которого возникла под влиянием священного смысла, заключённого в греческом оригинале. Следовательно, в структурном отношении этот язык чрезвычайно близок к древнему греческому языку. Близок он к нему и в лексическом отношении – многие греческие слова, для которых не могло быть аналогов в славянских языках, органично восприняты вновь созданным языком. Древнегреческий же литературный язык, как известно, является одним из самых развитых языков мира и имеет высокие лингвистические, поэтические и стилистические достоинства, выработанные в процессе его длительного исторического существования. На славянском языке был явлен тот древнегреческий язык, на котором были написаны текст Септуагинты, основной корпус новозаветных богослужебных текстов и который «не подвергался существенным изменениям и отличался необычайной красотой, сохраняя в себе древнюю певучесть и торжественную ритмику»3.

На рубеже XVII – XVIII столетий в Русском государстве церковнославянский язык служил средством церковной и светской мысли, то есть он был языком церковной проповеди, народного просвещения и образования, языком агиографической, патристической и художественной литературы, науки и культуры. Церковнославянский язык дольше и полнее, чем средневековая латынь для народов Западной Европы, выполнял административные функции государственной и международной переписки и документации.

В недрах церковнославянского языка формировался русский литературный язык и русская культура. Не случайно некоторые учёные сравнивают церковнославянский язык с лозой, а русский язык с её ветвью. Лозой называет Себя Господь и Спаситель наш Иисус Христос в Евангелии от Иоанна: Я есмь Лоза, а вы ветви (Ин. 15: 5).

Первым над ролью церковнославянского языка в русской культуре задумался Михаил Васильевич Ломоносов. В знаменитом предисловии «О пользе книг церковных в российском языке» великий русский учёный сказал: «Российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку не подвержен утвердится, коль долго церковь российская славословием Божиим на славенском (т.е. церковнославянском) языке украшаться будет»4.

Забыв предупреждение апостола науки и веры, враг Православия большевистская власть постаралась изгнать церковнославянский язык из памяти русского народа. Декретом совета народных комиссаров от 10 октября 1918 года церковнославянский язык перестал быть предметом школьного обучения. На кострах горели книги церковной печати, но не сгорело в огне слово Божие, бережно хранимое в душах русских людей.

Сегодня функции церковнославянского языка сужены, но он по-прежнему остаётся богослужебным языком Русской Православной Церкви и служит средством воцерковления православных христиан, и средством православного образования и воспитания в воскресных школах, во исполнение Рекомендаций Священного Собора от 29 августа 1918 года: «Необходимо принять меры к широкому ознакомлению с церковнославянским языком богослужения как через изучение его в школах, так и путём разучивания церковных песнопений для общецерковного пения».

К сожалению, в общеобразовательных школах церковнославянскому языку практически не уделяётся никакого внимания. Даже в изданных учебниках православной культуры, предмет которой преподаётся в редких школах, отсутствуют разделы, ему посвящённые. Это обстоятельство, по-видимому, отражает тот печальный факт, что уже в конце XIX века Русскую Православную Церковь стали тревожить дискуссии о её богослужебном языке. По недоразумению зачинщиков этих дискуссий, или, наоборот, по их особому разумению и с дальним прицелом, они пытаются внедрить в сознание людей ложную идею о непонятности церковнославянского языка и стремятся «оживить» православную веру путём захоронения языка Церкви, упростить, заменить конкретные языковые формы, а значит, ослабить или разрушить их святое содержание. Возможно, эти люди не могут понять того, что большинство церковнославянских слов имеют значительно больший объём, чем соответствующие им русские слова. По этому поводу священник А. Пономарёв, современник первых дискуссий о богослужебном языке, сказал: «Я не понимаю высшей математики, но не смею требовать её упрощения. Так и здесь. Не понимаешь – поучись»5.

Поэтому, обращаясь к православным христианам, хочется сказать: учитесь сами и научите своих детей молиться от всего сердца не только своими словами, но и на церковнославянском языке, ведь это поможет не только обогатить вашу речь, но и самое главное – душу.

Наука уже сегодня доказывает, что чтение молитв и псалмов на церковнославянском языке препятствует внушению и способствует духовному и телесному исцелению верующих. В результате исследований учёных Российской Академии Наук стало известно, что при помощи словесных образов человек может созидать или разрушать свой наследственный аппарат. В связи с этим мы сегодня глубже можем понять слова апостола Павла, сказанные в 4-й и 5-й главе его послания к Ефесянам: Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим (Еф. 4: 29). А блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, …ибо знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога (Еф. 5: 3, 5).

Из Материалов общегородской конференции «Русский язык: исторический, культурологический и филологический аспекты». – Армавир, 2007.

Священник Павел Калинин